Осколки.
И больно по венам бежит
Золотая атласная нить.
Так просто казалось не жить.
Но стршано вновь умереть.
Серебряной никтой сшивая кресты,
Вшивая в себя безразличье.
Разбив на осколки пустые мечты.
И вновь шептать, что ничья.
Ни тебе, ни себе, никому.
Всё глухо. Без толку.
Ни тебе, ни себе, одному.
Осколки, осколки, осколки.
И это не грязь на руках,
А это лишь откровенье.
По зимнему холод в наших словах,
Весна забирает терпенье.
Так просто казалось прыгнуть во тьму,
С разбегу и с крыши!
Ни тебе, ни себе, никому...
Ни тебе, ни себе, не услышат!
Как кровью расписанны клетки тетради,
А это лишь розовый гель.
По мутной водной глади,
Стекали круги, звучала капель.
И наше с тобой предрассветное танго
В записках осталось, как уголь в золе.
Когда-то нам смерть казалась приманкой.
Когда-то давно, но не теперь.
Ни тебе, ни себе, никому.
Всё глухо. Без толку.
Ни тебе, ни себе, одному.
Осколки, осколки, осколки.
Золотая атласная нить.
Так просто казалось не жить.
Но стршано вновь умереть.
Серебряной никтой сшивая кресты,
Вшивая в себя безразличье.
Разбив на осколки пустые мечты.
И вновь шептать, что ничья.
Ни тебе, ни себе, никому.
Всё глухо. Без толку.
Ни тебе, ни себе, одному.
Осколки, осколки, осколки.
И это не грязь на руках,
А это лишь откровенье.
По зимнему холод в наших словах,
Весна забирает терпенье.
Так просто казалось прыгнуть во тьму,
С разбегу и с крыши!
Ни тебе, ни себе, никому...
Ни тебе, ни себе, не услышат!
Как кровью расписанны клетки тетради,
А это лишь розовый гель.
По мутной водной глади,
Стекали круги, звучала капель.
И наше с тобой предрассветное танго
В записках осталось, как уголь в золе.
Когда-то нам смерть казалась приманкой.
Когда-то давно, но не теперь.
Ни тебе, ни себе, никому.
Всё глухо. Без толку.
Ни тебе, ни себе, одному.
Осколки, осколки, осколки.
22.02.2007.